Опять ходили на "Один пропущенный звонок".
читать дальшеИ не то чтобы было именно страшно - с сюжетом уже все понятно, но выковыривать из происходящего мелкие новые детальки, а потом уже с ними в зубах объяснять все совершенно по-иному - вполне занимательно.
Последняя треть фильма особняком, конечно. Я опять плакала и подвывала, подвывала и плакала, медленно перемещаясь из своего кресла на ксюхино плечо. От того, как это красиво, и как эффектно - без всяких проплаченных каждым своим завитком дыма взрывов, без выпрыгиваний из-за угла с выпученными глазами, разинутым ртом и скрюченными пальцами,
и, опять же, эти волосы, змеящиеся из тени...
зато ближе к ночи был полнопрограммный цирк - с ворочающимися по углам тенями, мельканием чего-то на периферии зрения, пощелкиваниями, щелестом и гвоздем программы - задавленным писком и броском через всю комнату, когда я резко обернулась и увидела в стекле собственное смутное отражение. Оказалось, в стекле я очень даже на эту милую мертвую девочку похожа, хоть теорию о спрятанном страхе перед собой выводи.
И еще один момент...И еще один момент - когда мы часа так в два ночи решили, что поздний завтрак - понятие растяжимое и прокрались на кухню что-нибудь сооружать.
К. - стоит и что-то режет
Я - роюсь в шкафу.
Потом:
К. - Тут ягода какая-то завалялась, что ли. На, выкини - и передает мне крупную коричневую горошину.
Я - пару секунд верчу ее в руках и шагаю к мусорке
Горошина - выскальзывает у меня из пальцев и катится по полу с характерным таким твердым стуком.
пауза
Я - Ксюх, это леденец. *немного подумав* Хочешь?
К. - медленно оборачивается ко мне.
Я - понимаю, что нож у нее в руке как две капли воды похож на тот, из фильма.
К. - оценила диспозицию и мои глаза, к тому моменту уже размером с блюде каждый.
пауза
потом мы просто рухнули на пол и закатились минут на пять.
Не резать же друг друга было, в самом деле.