dreams don't work unless you do
Название: Да /Yes/
Автор: [[email protected]]November Snowflake[/EMAIL]
Пейринг: ГП/ТР
Слэш, нелегально, недлинно, для собственного удовольствия. Чем-то похоже на Go Gentle.
По дархоновской терминологии - "печенька".
Примерно так=)
читать
Да
Гарри Поттеру снится Вольдеморт. Каким-то образом об этом знают уже почти все, знают о боли от его шрама, знают о странной связи на грани телепатии, и о видениях, что сломали бы почти любого тяжестью наполнявшего их ужаса. Они приносят пользу; они вызывают подозрения. Прошло уже два года с тех пор, как Темный Лорд вновь восстал во плоти, два года с тех пор, как началась великая и ужасная война, расколовшая весь волшебный мир надвое, но сны Гарри не так и не помогли ни сокрушить его, ни выследить – ничего. Остальные – те, кто смотрел на него как на спасителя большую часть его шестнадцати лет, теперь все чаще отворачиваются или отводят взгляд, словно боясь заглянуть в глаза, видевшие абсолютное зло; боясь прикоснуться к рукам, оказавшимся слишком слабыми, чтобы это зло остановить. Гарри чувствует свою беспомощность даже острее, чем они, и все чаще просыпается от кошмаров, весь в холодном поту.
Гарри видит сны, но не все из них полны взглядом алых глаз, дрожащими слугами и горделивыми сторонниками в темных плащах. Некоторые гораздо, неизмеримо хуже.
В этих снах он видит дневник, всю мощь которого когда-то уничтожил одним ударом клыка василиска. Гарри сидит за столом, подносит перо к чистой странице и начинает писать. «Где Вольдеморт?» - пишет он, и перо ускоряет свой бег по бумаге с каждой следующей буквой. «Почему он мне снится? Почему мы связаны? Что есть зло? Что есть Тьма? Почему я? Почему я? Почему я?»
Его почти неразборчивые каракули исчезают, и на бумаге появляется одно-единственное слово: «Да». И тут же он снова оказывается в Тайной комнате.
Том Риддл прекрасен в полумраке. У него алебастрово-белая кожа, темные волосы и прозрачные, бездушные глаза. Он манит Гарри подойти поближе, и Гарри бессилен сопротивляться.
У него холодные руки, но их прикосновение странным образом согревает. Гарри откидывает голову, когда Риддл касаются его подбородка, уха, затем волос. Глаза мальчика закрываются, и мир сжимается до ледяных пальцев, скользящих по коже; до гулкого эха в похожей на пещеру Комнате; тишины вместо звука дыхания Риддла; далекого шума воды; запаха древних камней и извечного зла. Здесь, в этом царстве тревоги и вечности, так мирно.
- Да, - шепчет Гарри.
Он почти слышит, как Риддл улыбается, лаская холодной рукой его подбородок. Теперь они одного роста, и Гарри открывает глаза, чтобы обнаружить, что смотрит прямо ему в лицо. Их носы разделяют какие-то доли дюйма, и яркий рот Риддла кажется открытой раной на бескровном лице. Когда чужие губы накрывают его собственные, Гарри удивляется их жару, их мягкости; языку, скользнувшему между его губами. Он касается пальцами впалой щеки этого странного мальчика, но это все равно, что касаться своего отражения в зеркале – такого же холодного, гладкого и не совсем реального. Он тихо стонет, и этот звук эхом возвращается к нему, вырываясь из чужих губ.
Гарри отталкивает его.
- Я… - он задыхается. – Ты…
Губы Риддла легко скользят по его шее.
- Да, - шепчет он, - Да.
И кусает.
Зубы, царапающие нежную кожу, посылают волны жара по телу, и так легко представить, что это клыки, что по венам разносится яд, принося с собой острую боль и еще более острое наслаждение. Он дрожит, и чувствует, как слабеют колени. Пальцы Риддла чертят линии на теле Гарри – от горла к груди, и к животу, и ниже. Глаза Гарри закрыты, и он задыхается, силясь сделать вдох и получая взамен только рот Риддла – острые зубы, и вкрадчивый язык, и холодную дрожь алых губ, прижимающихся к нему.
Гарри словно смотрит на себя со стороны, смотрит на свое тело, полное ощущением приятного жара, и запаха нарождающейся тьмы внутри, и ласк мертвого, восставшего против смерти.
- Разве это… - бормочет Гарри.
Шепот Риддла обжигает ухо:
- Да.
Холодные пальцы терзают и ласкают горячую гожу, нетерпеливые языки сплетаются, и Гарри уже не может понять, где он, а где другой мальчик. Он прикасается и чувствует прикосновение, целует и отвечает на поцелуи, испытывает боль и причиняет ее сам. Голова идет кругом, и тело плавится, словно фитиль у свечи. Кислорода не осталось вообще. Он не может дышать - ему не нужно больше дышать. Бесполезные легкие сжимаются, и он распахивает глаза в панике на грани экстаза, и тонет во взгляде сияющих глаз другого мальчика, и они зеленые, зеленые, зеленые…
И это… да.
И… да.
И да…
Гарри просыпается на рассвете. Небо окрашено алым, и он ежится от утренней свежести. Простыни все влажные от пота – и не только.
Рон, очевидно, услышал шорох, и рыжеволосая голова появляется из-за полога.
- Гарри? – шепчет он.
- Да? – Гарри устал. Гарри совсем не хочет разговаривать.
- Опять кошмары, Гарри? – спрашивает Рон, и беспокойство омрачает его широкую веснушчатую физиономию.
Гарри вздрагивает.
- С чего ты взял?
- Ты говорил во сне, - его голос падает до шепота, - На серпентарго.
- О, - отзывается Гарри, закрывая глаза. - О да.
Автор: [[email protected]]November Snowflake[/EMAIL]
Пейринг: ГП/ТР
Слэш, нелегально, недлинно, для собственного удовольствия. Чем-то похоже на Go Gentle.
По дархоновской терминологии - "печенька".
Примерно так=)
читать
Да
Гарри Поттеру снится Вольдеморт. Каким-то образом об этом знают уже почти все, знают о боли от его шрама, знают о странной связи на грани телепатии, и о видениях, что сломали бы почти любого тяжестью наполнявшего их ужаса. Они приносят пользу; они вызывают подозрения. Прошло уже два года с тех пор, как Темный Лорд вновь восстал во плоти, два года с тех пор, как началась великая и ужасная война, расколовшая весь волшебный мир надвое, но сны Гарри не так и не помогли ни сокрушить его, ни выследить – ничего. Остальные – те, кто смотрел на него как на спасителя большую часть его шестнадцати лет, теперь все чаще отворачиваются или отводят взгляд, словно боясь заглянуть в глаза, видевшие абсолютное зло; боясь прикоснуться к рукам, оказавшимся слишком слабыми, чтобы это зло остановить. Гарри чувствует свою беспомощность даже острее, чем они, и все чаще просыпается от кошмаров, весь в холодном поту.
Гарри видит сны, но не все из них полны взглядом алых глаз, дрожащими слугами и горделивыми сторонниками в темных плащах. Некоторые гораздо, неизмеримо хуже.
В этих снах он видит дневник, всю мощь которого когда-то уничтожил одним ударом клыка василиска. Гарри сидит за столом, подносит перо к чистой странице и начинает писать. «Где Вольдеморт?» - пишет он, и перо ускоряет свой бег по бумаге с каждой следующей буквой. «Почему он мне снится? Почему мы связаны? Что есть зло? Что есть Тьма? Почему я? Почему я? Почему я?»
Его почти неразборчивые каракули исчезают, и на бумаге появляется одно-единственное слово: «Да». И тут же он снова оказывается в Тайной комнате.
Том Риддл прекрасен в полумраке. У него алебастрово-белая кожа, темные волосы и прозрачные, бездушные глаза. Он манит Гарри подойти поближе, и Гарри бессилен сопротивляться.
У него холодные руки, но их прикосновение странным образом согревает. Гарри откидывает голову, когда Риддл касаются его подбородка, уха, затем волос. Глаза мальчика закрываются, и мир сжимается до ледяных пальцев, скользящих по коже; до гулкого эха в похожей на пещеру Комнате; тишины вместо звука дыхания Риддла; далекого шума воды; запаха древних камней и извечного зла. Здесь, в этом царстве тревоги и вечности, так мирно.
- Да, - шепчет Гарри.
Он почти слышит, как Риддл улыбается, лаская холодной рукой его подбородок. Теперь они одного роста, и Гарри открывает глаза, чтобы обнаружить, что смотрит прямо ему в лицо. Их носы разделяют какие-то доли дюйма, и яркий рот Риддла кажется открытой раной на бескровном лице. Когда чужие губы накрывают его собственные, Гарри удивляется их жару, их мягкости; языку, скользнувшему между его губами. Он касается пальцами впалой щеки этого странного мальчика, но это все равно, что касаться своего отражения в зеркале – такого же холодного, гладкого и не совсем реального. Он тихо стонет, и этот звук эхом возвращается к нему, вырываясь из чужих губ.
Гарри отталкивает его.
- Я… - он задыхается. – Ты…
Губы Риддла легко скользят по его шее.
- Да, - шепчет он, - Да.
И кусает.
Зубы, царапающие нежную кожу, посылают волны жара по телу, и так легко представить, что это клыки, что по венам разносится яд, принося с собой острую боль и еще более острое наслаждение. Он дрожит, и чувствует, как слабеют колени. Пальцы Риддла чертят линии на теле Гарри – от горла к груди, и к животу, и ниже. Глаза Гарри закрыты, и он задыхается, силясь сделать вдох и получая взамен только рот Риддла – острые зубы, и вкрадчивый язык, и холодную дрожь алых губ, прижимающихся к нему.
Гарри словно смотрит на себя со стороны, смотрит на свое тело, полное ощущением приятного жара, и запаха нарождающейся тьмы внутри, и ласк мертвого, восставшего против смерти.
- Разве это… - бормочет Гарри.
Шепот Риддла обжигает ухо:
- Да.
Холодные пальцы терзают и ласкают горячую гожу, нетерпеливые языки сплетаются, и Гарри уже не может понять, где он, а где другой мальчик. Он прикасается и чувствует прикосновение, целует и отвечает на поцелуи, испытывает боль и причиняет ее сам. Голова идет кругом, и тело плавится, словно фитиль у свечи. Кислорода не осталось вообще. Он не может дышать - ему не нужно больше дышать. Бесполезные легкие сжимаются, и он распахивает глаза в панике на грани экстаза, и тонет во взгляде сияющих глаз другого мальчика, и они зеленые, зеленые, зеленые…
И это… да.
И… да.
И да…
Гарри просыпается на рассвете. Небо окрашено алым, и он ежится от утренней свежести. Простыни все влажные от пота – и не только.
Рон, очевидно, услышал шорох, и рыжеволосая голова появляется из-за полога.
- Гарри? – шепчет он.
- Да? – Гарри устал. Гарри совсем не хочет разговаривать.
- Опять кошмары, Гарри? – спрашивает Рон, и беспокойство омрачает его широкую веснушчатую физиономию.
Гарри вздрагивает.
- С чего ты взял?
- Ты говорил во сне, - его голос падает до шепота, - На серпентарго.
- О, - отзывается Гарри, закрывая глаза. - О да.
В самом деле.... *ухмыляется*
говорю же - печенька.
И почему-то вызывает желание усмехнуться и сказать "Хех..." )
Сначала написала "ухмельнуться". Варианты расшифровки значений принимаются %)
Кстати, как тебе мои гуси в дневнике?
а чем дальше, тем больше кажется, что вся эта петрушка с войной, борьбой злобра и прочим - только ширма для подковерных интрижек. А, может быть, все с самого начала и было подстроено - чтобы интереснее любилось))))))
Это уже все.
Ухмеляешься ты тоже очень и очень)) Гуси - ах. Стильно, дэушк, ничего не могу сказать%)
История замечательная, необычная...
В общем, после прочтения мне захотелось сказать: "О да!"
Пы сы: а что такое "печенька"?
Спасибо)) Пара красивая, но основной минус в том, что тут много не напридумываешь - они слишком редко встречались. Только дневник, Тайная комната и жесткий бдсм, если брать взрослого Вольдеморта. Еиналеж еще, может быть. Но нр-равится, да=)
Печенька - это такая небольшая приятность, не особо трудная и не отнимающая слишком много времени, точно как печенье и нормальный обед. Перекусить между большими фиками=) По крайней мере, я так понимаю.
Да, пара красивая, очень-очень.
О, поняла...
а в чем соль фика была?)) На русском Риддла вообще немного, я разве что пару фиков помню.
А одна девушка предложила мне написать РУ\ГП/Вольдеморт. Он готов уже, только неотбечен и не выкладывается никуда)))
С "Вольдеморт победил и что было дальше" тоже можно... что-нибудь. Что эта самая победа - вовсе не наступление всемирного цар-рства зла, например. Они там по каким причинам... м-м, скрещиваются?=))
Хотя это чистое ПГ-13, если не ПГ, а потому мало кого привлекает.
Н-нэ люблю РУ-ГП. Никак)))
Это же очень интересно, особенно про вторую мировую. Я до школы жила в Гамбурге, так что мне сами немцы рассказывали кое-что, так что это очень занимательная для меня тема. На эту тему мне понравился фантастический роман Ника Перумова "Империя превыше всего" (хотя фантастику я не очень люблю, а особенно перумовскую), но мне показалось, что это довольно-таки прилично.
Скрещиваются, скрещиваются, но работа замерзла, реабилитация и реанимация планируется летом, вот)))
Так не пы жы -13, там планировалось или R, или Нц, но это все планы))))
А в последнее время меня даже немного пробило на эту пару))) Уж такая я извращенка.
Я про то, что обычно бывают или качественные нц-сцены, или обалденный сюжет. Чтобы одинаково сильно было выписано и то, и то - пока не встречала))
"Путь мага" осилила первые 15 страниц первой книги. "Империя превыше всего" фантастика, потому что действие происходит на не Земле, а на разных, открытых после массового загрязнения земли планетах. А перекликается с фашистской тематикой потому, что герой, русский, по заданию отца, внедрился для разведки в армию Империи (то есть немцев). Ну, а Руса - героя то есть - иногда пробивает на ностальгию и на воспоминания о всем прочитанном о второй Мировой)))
Да, и то, и другое - такого нету.
Первой книги - это про мечи, алмазный и деревянный? Или самого Пути?
Если руки дойдут, Имерию гляну, чиво там такое))
Вьёна
тхенкс)) Любимая тема - постепенное превращение ГП в ТЛорда. В конце концов, все задатки налицо - очень логично=) А здесь еще и наглядно - они словно перемешиваются, пока не станут неотличимы друг от друга.
Мечи - тоже бадяга, которую надо через главу листать.
А цикл про мага не осилила. А чем все закончилось?
Это не печенько.
Это слоеныый пирог, покрытый нежнейшим сливками и шоколадом. Истинный праздник души и тела.
Свев, ты божественна.
Я таю%) Сразу по нескольким причинам%))
Спасибо%)
Да уж)))
читают-читают. Иначе бы не писал)))
а Преумов бросил писать фэнтези.. может, конечно, и передумать, но какую-то серию, не уверена, что "Мечи", но всё может быть, отдал чуть ли не на официальное дописание фанатам..
Ну, тут не совсем ясно. Мне кажется, Гарри просто постепенно превратится в подобие Риддла - помня про ту самую "нарождающуюся тьму внутри". Как вирус=)
Перумова я на самом деле довольно давно читала, поэтому не в курсе совершенно. Была там пара симпатичных моментов... но мало.
Свефф... Я не придираюсь. Я смакую.
а-а... тогда смакуй на здоровье. Ничего больше в глаза не бросилось?%))