Как-то перед новым годом наконец-то определилась в своем отношении к религии (не то чтобы оно меня мучило до этого, это скорее из серии щелкнуло как пазл).
Религия - это фэндом. Кому-то нравится встраивать ее в свою жизнь, перенимать постулаты, запоминать и пересказывать квент истории. Они молодцы, они в своем праве=)
Я вот, например, очень люблю католический фэндом. У них ошеломительно прекрасные костелы (которые тут, опять же, на каждом шагу), я знаю какие-то обрывки про agnus dei miserere mei, немного ориентируюсь в святых и твердо намерена воспитать Робуса в местных детских традициях с Микулашем и всей бедой.
В инстаграме в последнее время все чаще мелькают одногруппницы на фоне всяческих золотых куполов и прочей благости - узорчатые платки, светлые локоны, полное ощущение, что вот они нарядились и пошли ролевить.
А теперь, буквально накануне, я внезапно осознала, что советская история идет примерно туда же. Действительный коммунизм строился до какого времени, лет до шестидесятых? Потом началось сущее другое, но сама идея бесконечно прекрасна. Никогда не устану восхищаться мечтой о том, что человечество может плюнуть на все границы и различия и пойти строить что-то такое общее, где хорошо всем. Вечный полдень без заката, все слова по номиналу, люди как боги.
Это ни в коем случае не отменяет реальных людей и их историй. Моя бабушка, которой я никогда не знала и в честь которой меня назвали, встретила в войну повестку о смерти мужа во Владивостоке и потом пробиралась через полстраны в Сибирь с маленькой дочкой (не мамой) на руках, торгуя собой, чтобы раздобыть лошадь или право проезда. Мой дедушка был сыном (внуком?) кого-то из сосланных декабристов, но об этом все в семье молчали, как зашитые, на Всякий Случай, поэтому даже мама подробностей не знает, и, наверное, уже никто. Второй дедушка вернулся с войны, не застал невесту в живых, потом как-то угодил в директоры завода, женился, но счастлив толком не был. Я про них помню, я их не трогаю.
Мне просто кажется, что в какой-то момент то, что происходило в действительности, и то, что описывалось в газетах и книгах - разделилось. И та реальность, которую создавали на бумаге, мне очень нравится.
Плюс это что-то такое личное и трогательное - меня в этом растили, меня к этому готовили, но все прервалось на этапе загрузки в сознание детских фильмов и книг, стопнулось, не добавив ни щепотки реализма; потом сразу начались девяностые, мама спешно переучивалась из историка в бухгалтеры, папа в НИИ получал зарплату химикатами и пытался соорудить фирму на базе полимерных составов из своей же кандидатской (получилось, спасибо ему за этот наш чешский дубль два).
А сейчас я как робот, раскидавший вокруг беззащитные кабели с коннекторами - все темы про взаимопомощь, про общую цель, про счастье от осмысленной деятельности, про разумное-доброе-вечное сразу мои, я на них ведусь как зомбированная, только намекни и сразу пролезешь под кожу. Я подростком читала "Понедельник начинается в субботу" и думала, что в папином институте все было так же. Прекрасное далеко казалось настолько железным обещанием, что иногда до сих пор фантомно болит. И мой фэндом - это то, где все эти обещания сбылись. Он нереален, конечно же, но девушки в платках же могут играть в фейк параллельно с повседневной жизнью, почему не могу я?